Плюнете мне в рожу и трижды проклянете, и это верно. Моя бывшая жена – инвалид, навечно прикованная к злосчастной коляске. И я ее не бросил на произвол судьбы.
Вторую нерабочую группу ей дали без нервотрепки и сомнений.
Я вел машину, отвлекся, да еще ни черта не выспался. Лобовое столкновение.
У меня ссадины и переломы. А супруга словно весь удар приняла на себя.
Перелом позвоночника, черепно-мозговая, отслоение сетчатки глаза.
В общем, она оказалась в инвалидной коляске с нищенским жалованием и полным отсутствием надежды даже на частичное выздоровление.
Нам тогда было по 25. Вся жизнь впереди, оказавшаяся в один миг строго позади.
Боли, отчаяние, таблетки, лекарства, и мои железные нервы, которые постепенно рвались, как изношенные струны.
Мы жили втроем. Жена, я и ее мать. Очень порядочная и открытая женщина.
Жена много раз умоляла меня отступить, говорила, что не посмеет осудить колким словом.
Ты, мол, Иван, молодой, детишек у нас нет, зачем ломаешь себе судьбу?
Честно Вам скажу, как пред ликом Господа Бога, что любви к жене инвалиду у меня не было.
Осталась честь, достоинство и жалость.
За больным человеком требовался постоянный уход, теплое слово и спокойствие, которого мне не хватало.
Делать вид, что я счастлив с ней, и готов разделить пополам злую участь, удавалось все реже.
Она это замечала, и каждый раз просила уйти.
Нас связывали бинты, врачи, чтение книг и прогулки на свежем воздухе.
А часики тикали, и время неумолимо разменивало годы.
Так прошел год, два, пять лет, семь.
Жене легче не стало, да и мне в том числе.
Инвалидность усилилась расстройством нервной системы, психозами, эмоциональными взрывами и оголтелыми попытками со мной навсегда распрощаться.
Ну не любил я ее больше, что нужно было сделать – надеть маску, шарахнуться башкой, сев рядом с ней в инвалидную коляску?
От женщины чувства не скроешь, и моя забота превратилась для нее в настоящее испытание.
После очередного шабаша, я собрал вещи и захлопнул за собою дверь.
И сразу в спину понеслось: изменщик, негодяй, предатель, фашист.
Жена инвалид и ее мама возненавидели меня до гробовой доски.
Пусть меня сейчас осудят читающие. В общей сложности, я прожил в чужой семье 7 с половиной лет.
И вместо благодарности за верность получил словесный мордобой.
Надо было уходить раньше, и плевать на совесть, достоинство и честь.
А то, что все мужики козлы и сволочи, я уже проходил. Зато бабы у нас – верные матери и святые роженицы.
Нет, господа, доброта нынче дорого стоит. А еще тяжелее обходится.
Реальную историю про жену инвалида отредактировал я- Эдвин Востряковский.
Вы забыли добавить комментарий